Пентакль_1

Чтобы не лить слёз из очей
Я зажигаю пять свечей
За всех друзей в огне войны,
За радость солнечной весны
Я в ночь свечей вновь вспомню всех
Среди всех праздников, утех.
Со мною будут все друзья,
А с ними рядом буду я.

Свеча первая: Сандре.
Пролог

Лакрис,26 августа по стандартному исчислению
Агент Эдвард Хольбарг ждал своего осведомителя, этот противный скользкий тип всегда опаздывал, но его информация была неизменно ценна. В последний раз осведоми-тель спас жизнь кое-кому в Совете.
Итан Исхольд не любил Хольбарга за навящивость, тем более он хотел, чтобы в ка-баках Хостиса каждую недель происходило что-то важное. После разгрома корпуса Амалфи эта была единственная работа, за которую платили, не спрашивая о прошлом. Лейтенант или правильно лейвист исчез, зато теперь есть Чонк – бродяга и прохвост, ка-ких свет не видывал. Это всё же лучше чем быть мертвым.

За 20 лет до того.
Серый двухэтажный дом скрывался в зелени деревьев. К нему вела мощеная дорож-ка, вдоль которой росли цветы, их давно никто не приводил в порядок. Все вокруг пришло в запустение.
Сандре видел эту картину каждый раз возвращаясь из школы.он шел пешком, чтобы оттянуть встречу с матерью и теткой. Его мать – Аурелия Эварде после развода с отцом жила в этом доме. Виновницей развода Сандре искренне считал Бастинду Эварде Колубс, которая переехала в дом по приглашению матери погостить, но затем жалобы вдовы на одиночество привели к уже трехгодичному присутствию Басты в доме.
Поверенный в делах семьи сообщил Сандре, что дом и деньги в банке записаны на его имя, но получить их он сможет только после своего шестнадцатилетия, пока же доктор права Райт исполнял обязанности опекуна этого имущества. Это сообщение привело Бас-тинду в ярость и начала настраивать мать против сына. Интересно, что бы она сказала, ес-ли бы узнала о ежемесячном пополнении счета Сандре? Жадные руки тетушки уже при-брали все в доме, и присутствие Сандре её нервировало.
Но неизбежное оттянуть невозможно, и Сандре остановился перед дверью. В школе всё в порядке, а дома для контраста – отвратительно. Сандре набрал воздуха и вошел, нет, ему сегодня решительно не везло. В дверях он столкнулся с Бастиндой, которая, поправив очки в тонкой золотой оправе, скривила губы:
— Почему вы опоздали молодой человек?
«Черт, они все-таки вычислили время, которое мне необходимо для возвращения домой», – Сандре вслух ответил:
— Задержался для консультации.
— Впредь желательно уведомлять нас об этом, — отрезала тетка.
Её худющая как палка фигура, облаченная в темно-фиолетовый сиенский шелк, поплыла вверх пор лестнице. Волосы, собранные на самом верху головы придавали её сходство с созревшей маковой головкой. Сандре знал, что тетка направилась к матери, будет жало-ваться на отсутствие дисциплины и порядка.
Его комната была на первом этаже и самой большой в доме. Так всегда было по на-стоянию отца. Когда – то здесь было весело, особенно в дни праздников, но сейчас кажет-ся это было вечность назад. С появлением тетки из комнаты пропали все красивые и мало мальки ценные вещи. Остались только часы в деревянной оправе, гулко стучавшие в ти-шине и люстра из цветных стекол. Полгода назад кровать из дерева заменили солдатской койкой, вместо зеркала повесили кусок стекла, а ковер сменили на циновки. Обои не пе-реклеивались вечность, и в последнее время Сандре был вынужден тратить часть своих карманных денег на плакаты, которыми, и закрывались прорехи. С каждым годом обста-новка становилась все более спартанской.
Сандре подозревал, что все вещи тетка обращает в деньги, но по его прикидкам от мужа она получила солидное состояние. Такое количество денег могло уходить только на пагубную привычку, ведь одежда и еда не были шикарными.
В комнату без стука вошла Аурелия Эварде, года три назад её считали красавицей. Светло-каштановые волосы поблекли, лицо осунулось, а синее глаза потускнели. Одежда болталась на ней как на вешалке, казалось, что она приходила в упадок вместе с домом. На вопросы о здоровье она традиционно отвечала положительно и просила не беспоко-иться.
— Тетя тебя уже предупреждала о необходимости приходить вовремя…
— Я ей уже все объяснил, мама.
— Она считает, что тебя необходимо лишить карманных денег в наказанье.
— И ты ей это позволишь? Она, и так, что-то здесь разошлась.
— Давай не будем обсуждать этот вопрос. Тебе через две недели будет шестнадцать, и я боюсь потерять тебя навсегда.
— Ты же знаешь, что я все равно уйду, мама, чтобы не причинять тебе неприятно-стей.
— Куда пойдешь?
— У меня есть время подумать. Может, буду искать отца.
— Что бы с тобой не произошло, я хочу, чтобы ты не таил на меня зла, — Аурелия сделала движение, стараясь погладить сына по голове, но в этот момент в комна-ту, как всегда не во время, ворвалась Бастинда:
— Вы опаздываете к столу.
— Мы идем, Баста, — Аурелия не желала очередной ссоры.
Сандре вновь отправился к столу на кухню, где Баста готовила овсянку четыре раза в су-тки, эти семейный сборища Сандре ненавидел. Аурелия с вымученной улыбкой пыталась играть роль хозяйки дома. Она была ужасно бледной, в какой-то момент контроль был по-терян. Только теперь Сандре заметил, что мать одета слишком тепло: свитер и брюки, хоя за окном стояла теплейшая весна. Бастинда перехватила инициативу и отправила племян-ника наверх за лекарством.
Комнату родителей Сандре помнил хорошо, но увиденное потрясло его: обои клочьями свисали со стен, из мебели остались только тумбочка и кровать, по всей комнате были разбросаны платья матери. Кровать не приводилась в порядок давно, шторы были задер-нуты, свет лился из прожженных в них дырочек. Запах был отвратительным. Первое, что сделал Сандре, это открыл дверь на захламленный балкон. Свет и поток свежего воздуха хлынули в комнату.
Лекарство стояло на тумбочке в баночке без этикетки. Это насторожило, обычно подобное подписывалось. Пока Сандре спускался по лестнице, он вытащил пару таблеток и решил проверить.
Получив желаемое, Аурелия с помощью Басты поднялась к себе.
Сандре не теряя времени помчался к школьному лаборанту. Тен Чен Ли пообещал к вече-ру сказать что-нибудь определенное.
Результат был кошмарным — Тен Чен Ли принес распечатку:
— Ты слышал о «белой горячке»? Нет. Это наркотик со степенью привыкания плюс 18.
— Тен, это невозможно.
— Боюсь, что это действительность, Сандре
— Откуда эта дрянь у мамы? Кажется догадываюсь.
— Я могу сделать замену с меньшим количеством этой дряни, а остальное – вита-мины и нейтрализаторы.
— Тен, ты – золото.
Замену обнаружили за обедом через неделю, накануне дня рождения Сандре. Шум подня-ла Баста:
— Ты был в маминой комнате?
— Зачем? – Сандре понял, откуда ветер дует.
— Я знаю, что ты там был, — Басту переубедить невозможно.
— Да, я знаю о таблетках всё, — выпалил Сандре, несмотря на жесты матери.
— Ты лишен денег на карманные расходы!
— Этого ты меня, тетушка, лишить не можешь! А я могу выставить тебя из этого дома даже завтра.
— Тогда дни твоей матери сочтены. Я гарантирую свои слова.
В Аурелию вселился бес и она закричала в лицо сыну:
— Прочь отсюда! Я ненавижу тебя и твоего отца! Уходи сейчас же!
Сандре схватил куртку и бросился к мистеру Райту, слезно прося найти отца. Поверенный протянул номер телефона. На другом конце незнакомый голос четко произнес:
— Корпус Амалфи, дежурный.
— Итана Исхольда, — Сандре чувствовал как дрожит голос.
— Подождите.
Ожидание продлилось, казалось, мгновенье и Сандре услышал спокойный голос отца. Объяснив ситуацию, Сандре успокоился и передал слово поверенному. Последний полу-чил указание – разместить Сандре в гостинице «Лахор», куда Итан намеревался приехать на следующий день.
Если отбросить в сторону место, где стояло здание, «Лахор» был бы вполне отличной гос-тиницей, конечно, не восемь звезд, а пять, но красиво. полукруглые арки с деревянным кружевом делали атмосферу слишком романтической, всюду натянуты легкие и полупро-зрачные ткани, шелковые кисти свисали кругом. Все было чересчур воздушно.
Ужин за восьмиугольным столиком после домашней овсянки казался роскошным, не смотря на вегетарианский вид. Сандре обследовал номер вдоль и поперек.
Две комнаты и ванная со всеми соответствующими предметами создавали слишком много уюта. В первой, проходной комнате располагался шкаф, угловой диванчик со столиком и уже известный обеденный стол со стульями. На стенах висели несколько восточных моти-вов и зеркало в деревянной раме с арабесками. Вторая комната опиралась на две кровати с высокими спинками. Окно с шелковыми занавесками выходило во внутренний дворик с фонтаном, мимо которого бежали служанки «Лахора» в ярких одеждах.
Сандре уснул, не раздеваясь, день выдался отвратительно тяжелым.
Итан появился рано утром, и, к великому разочарованию Сандре, не в военной — форме. Детские воспоминания постепенно стирались из памяти, поэтому Сандре старался запом-нить отца как можно лучше.
К тому времени Итан мог сниматься в любом фильме или быть моделью женского журна-ла. Светлые волосы и серые глаза привлекали к нему всеобщее внимание, которое заметно остывало, когда выяснялось, что этот высокий и обаятельный человек служит во Флоте. Тем не менее, он всегда нравился, чем пользовался всегда, стоило ему улыбнуться, и собе-седник был в его власти.
Сандре не блистал подобной внешностью. Каштановые волосы и голубые материнские глаза дополнялись ироничным абрисом губ, в будущем ему не светило стать высоким и обаятель¬ным как его отец, но всё же что-то в нем одноклассницы находили.
— Для начала с днем рождения? — Итан бросил на пол сумку с гербом корпуса. Сандре не знал, как отреагировать.
— Спасибо, но торжеств не будет.
— Кто это тебе сказал? — Итан приподнял бровь, — Забудь всё. Для начала навестим твою мать и, конечно же, тётушку Басту.
Итан слов на ветер не бросал и Сандре вновь очутился перед домом, но в нем что-то не-уло¬вимо изменилось. Этой мыслью Сандре поделился с отцом, который решительно по-стучал в дверь.
Она открылась, и на пороге оказался темнокожий субъект в темных очках. Пиджак из до-ро¬гой ткани и масса золотых украшении выдавали в нем нового нувориша:
— Вам чего?
— Аурелия Эварде здесь живет? — тон Итаиа не допускал возражений.
— Нет здесь таких, — очки красноречиво указали вглубь дома. В разговор вмешалась ос¬лепительная длинноногая блондинка?
— Успокойся милый. Раньше здесь жили две дамы, но полиция конфисковала дом и продала нам. О дамах нам ничего неизвестно, но советую поговорить с местными фа¬раонами.
— Благодарю Вас, мадам, — Итак обаятельно улыбнулся. Блондинка повисла на нувори¬ше, махнула рукой и закрыла дверь.
Итан явно был недоволен, но всё же отправился в полицию. Результат похода мало его уте¬шил, Басту знали как главу наркокартеля и наблюдали, чтобы взять с поличным, а Ау-релию нашли задушенной в канаве. При этом Сандре пришлось присутствовать на опо-знании и рассказывать чужим людям о своей жизни последние три года. Позднее он сидел в кафе напротив Итана и говорил о мести, угрожая всеми известными карами Басте.
— Тебя будут искать, ты слишком много знаешь, а твоего наследства не хватит для того, чтобы долго и тщательно скрываться. Поэтому подумай чем ты будешь заниматься, -Итан знал о чем говорил.
— Для меня важно отомстить..
— Это бессмысленно тратить молодость так, разумнее мстить, оставаясь в живых и по¬беждать.
— Это легче сказать, чем сделать. Но в таком случае, я хочу попасть куда-нибудь по¬дальше отсюда, — ответил Сандре.
— Кажется, у меня есть идея, — Итан направился к телефону. Сандре видел как Итан очень быстро жестикулировал, до него долетали обрывки фраз на пе¬вучем языке. Вернувшись, Итан сообщил, что к завтрашнему утру придет помощь. А так как день еще не закончился, он отправился с Сандре покупать вещи первой необхо-димости.
Утро началось со стука в дверь. Итан провел в номер девушку с головы до ног закутанную в черное. Итан обнял её за плечи и усадил за стол
— Юноми, ты как всегда прекрасна, — обронил Итан, помогая ей сиять плащ
— Итан, оставь комплименты при себе. Слушайте, оба внимательно, — она достала бумаги из-за пояса., — здесь рекомендации князя Порджари для твоего сына в колледж Родерис, так же его аттестат и свидетельство о рождении. На этом листе — краткий курс ивитра- Он, конечно, немного отличается от истези, но общие моменты есть, при не¬которой практике можно говорить без ошибок.
— Сколько у него времени? — осведомился Итан.
— Пока летит Авернонский экспресс, здесь билет, то только для него. Ты должен завтра быть у Амалфи.
— У Сандре есть шансы?
— В отличии от Лакриса, Родерис своих не выдает никому, кроме Императора конечно.
— Сандре, — позвала гостья, — Ваш отец объяснит детали. Моя же задача научить Вас пользоваться краской.
Сандре смотрел на свидетельство о рождении: число и место рождения были изменены. Это больше было похоже на опечатку, чем на откровенный подлог. Краткая инструкция по поль¬зованию краской привела Сандре в ужас, но Юноми пообещала позднее достать более стой¬кий состав, практически несмываемый.
Итан помогал собирать вещи, их было не много. Юноми наблюдала за сборами со сторо-ны и задавала вопросы на ивитре. В первые моменты Сандре сбивался и частично отвечал на род¬ном языке. Через час более или менее он понял закономерность, ведь в основе ле-жал англий¬ский, смешанный со множеством языков Вселенной. (Позднее Сандре научит-ся восприни¬мать старинный певучий астере — литературный язык Вселенной, очень часто его варианты использовали как разговорный).
Авернонский экспресс- единственный вид транспорта на три часа прибывавший в Мейб-лан, городок славный своим колледжем Родерис .Сандре впервые путешествовал между планета¬ми, но впечатления были смазаны волнением. Вся эта суета с перевоплощением выводила его из себя ещё дома в мире Ивташер.
Город казался покинутым, не смотря на полдень. На ратуше били часы. Магазинчики за-кры¬лись на перерыв, весь вид площади оживляли желтеющие деревья, летающие старые газеты и полицейский у информационного табло. Каким — либо транспортом на площади не пахло. Сандре осведомился у полицейского как добраться до колледжа и пошел в ука-занном на¬правлении. Каждый дом щеголял выбитыми стеклами, отсутствием дверей на первых этажах. Большинство заборов исписаны площадной бранью и заклеены лозунгами, афишами и раз¬личной агитацией вперемешку с объявлениями. Дороги рассыпались, лужи переходить при¬ходилось по хлипким мосткам.
Наконец дорога уперлась в некогда шикарную арку, на которой четырьмя языками сооб-ща¬лось, что за ней находится имперский колледж Родерис. Металлическая ограда взды-малась на три этажа вверх, её витиеватые прутья говорили о былом величии колледжа, а заросли вдоль неё — о хроническом отсутствии денег и желании перемен. Ворот не наблю-далось, из чего Сандре сделал вывод о силовом поле, охраняющем доблестный колледж. В поисках ка¬ких-либо коммуникаций Сандре наткнулся на камеру и кнопку звонка. Вздох-нув, он нажал на звонок.
Явно не выспавшийся голос осведомился — кто он и зачем беспокоит дежурного. Сандре ни¬чего лучшего не придумал, как ткнуть рекомендацию в камеру для ознакомления де-журного. Через какое-то время в проеме арки появился кадет с повязкой на руке, без эмо-ций сооб¬щивший, что начальник ожидает его.
Сквозь зелень, окружавшую колледж, Сандре не увидел трех этажного особняка в псевдо-старинном силе. Пустота перед зданием была закатана бетоном и снабжена разметкой. Санд¬ре догадался, что он пересекает парадный плац.
Кабинет начальника находился на третьем этаже и не отвечал представлениям Санд-ре о по¬добном месте: легкий раскладной стол у окна, три десятка стульев, на стенах не-сколько ак¬варелей и нечто похожее на доску для записок. Всё это выдержано в светло-серых и светло-голубых тонах. Оглянувшись, Сандре увидел за своей спиной шкаф, из бе-лого пластика до¬верху заполненный книгами с закладками. Они практически достигали потолка и на самом шкафу. Начальник Родериса майор (а правильнее мейнкори) Карт ожидал перевода в боевые части.
Майор внимательно изучил бумаги Сандре. Он был дружен с князем и был кое-чем ему обязан, а такая мелочь, как принять опоздавшего кадета, вряд ли что-нибудь испор-тит. Только кто из начальников групп сможет удержать тайну до конца? Нателла. Лучшая во всем. Сейчас долечивается, а затем последует за начальником Родериса.
— Итак, молодой человек, вы отстаете от нашей программы на три месяца. Ваша зада-ча в месячный срок догнать курс. За любое нарушение вы будете примерно наказаны по всей строгости наших правил. Не опозорьте Вашего покровителя.
— Постараюсь быть достойным этой великой чести, — Сандре не придумал другого от-вета.
В этот момент в кабинет вошла красавица в форме капитана. Сандре широко рас-крыл глаза. Это была совсем другая непривычная красота. Черная форма Флота делает людей незаметными, но капитан (карист) Инсене была великолепна. Светло-каштановые волосы были запрятаны под берет с непонятной символикой. Правильные черты лица не нуждались ни в косметике, ни в иллюзионных очках. Девушка вела себя совсем непри-вычно.
Сандре был вежливо выпровожен за дверь в коридор, где ему надлежало дождаться решения своего вопроса.
Беседа длилась довольно долго, по мнению Сандре, за это время по коридору мимо кабинета прошло множество кадетов и офицеров. За окнами, выходившими в четырех-угольный двор, шумел сад. Из окна была видна верхушка какой-то крыши в центре зеле-ни. Любопытство пересилило, и Сандре оказался у арочного окна. Крыша принадлежала беседке увитой плющем, вокруг нее поднимались ввысь струи фонтанов. Брызги рассыпа-лись радужным дождем по кронам деревьев, оставляя алмазы на листве.
— Красиво, правда? – Сандре резко обернулся на голос. Реакция капитана Инсене бы-ла странной, но она спокойно продолжала:
— Это всё принадлежит преподавателю философии и психологии ист-капитану Вийо-ну. Мы любуемся, а он творит.
Длинные ресницы Нателлы стали радужными нитями на солнце, она была не похожа на тетушку и мать.
— Тебе тяжело привыкать к этому миру, поэтому сходи к хозяину сада.
— Откуда Вы знаете?
— Ты ошибаешься при построении фраз, поэтому могут быть проблемы. Пока я отве-ду тебя на твое новое место жительства и по дороге, по возможности, отвечу на твои во-просы.
Помня некоторые советы отца, Сандре спросил:
— Как Вас принято называть?
— На занятиях – капитан Инсене, при беседе один на один разрешаю Нателла – ид-жен.
— Почему у преподавателя философии перед званием стоит приставка?
— Он заканчивал армейский учебный корпус, а Родерис колледж Флота.
Сандре задумался. В мире Империи то, что было неощутимым, могло стать строго классифицированным; понятное – непонятным, огонь – водой.
— Советую пока больше слушать и меньше говорить. Осторожность и еще раз осто-рожность. Надеюсь, ты примешь это во внимание, — Нателла спустилась по лестнице.
У её подножия ей отдал честь, приложив руку к сердцу и слегка наклонив голову, офицер, как оказалось помощник куратора. Ему капитан Инсене поручила Сандре и его вещи. Сандре успел записать, что правильное звание Нателлы – иджен читается как «ка-рист».
Теперь местом проживания Сандре стал первый этаж южного крыла особняка. Длинный широкий коридор как — будто специально был предназначен для построений. Комната Сандре точно по размерам имитировала каюту на корабле. Напротив двери рас-полагалось окно, жалюзи для него Сандре получил у помощника куратора. Перед окном стоял стол для занятий, к нему прилагался стул. Знакомая армейская койка была у левой стены, на которой красовался распорядок дня и Устав колледжа. У правой стены в почет-ном карауле замерли шкаф и этажерка для книг, на последнюю помощник куратора сразу же бросил учебники и справочники. Цвета в этой комнате те же, что и в кабинете началь-ника.
Все остальные помещения находились в конце коридора за дверями с соответствую-щими надписями.
Сандре получил ключ от шкафа, но не от комнаты. На следующий день помощник куратора вставил под стекло на двери табличку с фамилией Сандре. Он же бросил на стол форму: черную куртку с брюками и три рубашки- две черных и белую. В шкафу оказались утюг с тем же номером что и комната и десяток вешалок.
Пролистав пару учебных пособий Сандре понял, что язык придеться учить ускорен-ными темпами.
Всего в этом коридоре размещался курс – четыре группы, каждая называлась хайрет или хайрен, произношение зависело от родного языка куратора.
Четыре курса (исса или эсса) занимали весь первый этаж особняка, но встретиться они могли только в аудиториях второго этажа, так как вход во все четыре крыла здания был свой. Третий этаж занимала администрация колледжа, там же жили некоторые препо-даватели, хотя большинство снимало жильё в городе.
Утро начиналось с проверки кадетов, завтрака и занятий до обеда шесть дней в неде-лю. Седьмой день был отведен для посещений, прогулок в город, так же разрешалось не-много спиртного, но большинство предпочитали легкие сорта пива или сок. Послеобеден-ное время зависело от расписания и куратора курса.

Объявление о прибытии Императора привело весь Родерис в состояние фанатичного восторга. В суете монтировали экран, чтобы видеть прибытие императорской эскадры, разбивали парк на месте пустыря, обновляли разметку плаца и натирали все до блеска.
Кадетов использовали как рабочих и трижды в день мучили строевой подготовкой. Под строгим надзором кураторов все кадеты довели свою форму до великолепного со-стояния.
За девять часов до церемонии встречи большинство кадетов стояло перед экраном и обсуждало действия навигаторов императорской эскадры. красоту и точность оценили все.
Когда катер Императора приземлился на плацу, и из него выбежал и построился эс-корт гвардии и охраны, у всех возникло ощущение паники и ужаса. Мундиры цвета крови с черными отметинами у гвардии и темно-синие, почти черные у охраны, делали свое зловещее дело. Император в желтом плаще с капюшоном вяло поднял руку в ответ на приветствие начальника колледжа, которого даже не пропустили через цепь охраны, и прошествовал мимо строя. На расстоянии следовала малочисленная свита во главе с неко-ронованной императрицей. Единственным украшением этой женщины был серебряный обруч в темных волосах. Её лицо закрывала вуаль, спускавшаяся жесткими складками из-под обруча. Платье темно-фиолетовое, лишенное излишеств и украшений, делало её вы-ше, чем в реальности. Под руки её вели две дамы преклонного возраста всё в тех же тем-но-фиолетовых платьях, но увешанные драгоценностями сверх меры.
Сандре сосредоточился на последней фигуре… Баста…Вот уж кого не ожидал уви-деть. Рухнули преграды, умело возведенные отцом, и Сандре вновь посетили мысли о мести. План был прост до умопомрачения: на днях на занятиях создавали разного рода фейерверки и прочие взрывоопасные предметы, скорее всего они так и лежат в лаборато-рии. Так, Басту представляют как советника по информации, значит, одна из машин будет в её распоряжении. Если начальник Родериса выпросит для колледжа финансы, то метал-лолом жалеть не будут.
Строй кадетов следил за процессией, а Сандре пытался вычислить, какую из трех машин получит его тетка. Начальник свою не отдаст из принципиальных соображений, не для этого её холили и лелеяли. Вообще у нового начальника много странных привычек. Вторая машина принадлежит медикам, с помощью кадетов, соображающих в технике, её модернизировали так, чтобы «клиент» дожил до порта и вынес перелет.
Остается третья машина эскар, который способен перемещаться, как на колесах, так, и над дорогой. Числиться он как учебное пособие для обучения кадетов навыкам вожде-ния обычных машин и наземной техники Флота. Особого надзора за ней нет, да, и, потеря её не будет огорчительной.
После роспуска кадетов Сандре привел свой план в исполнение, удивляясь легкости происходящего, обусловленной суетой по поводу визита Императора.
Баста погибла при объезде главной улицы площади. Взрыв смел не только эскар, но и арку центральных ворот с генераторами силового поля. Её гибель облегчила Императо-ру визит, а императрица сняла вуаль.
Она оказалась непревзойденной красавицей, абсолютно не выражавшей скорби по поводу случившегося. Её возраст по человеческим меркам определить было довольно сложно. Волосы огненно-рыжего цвета были собраны во множество мелких косичек и за-браны сеткой из жемчужных нитей, которую поддерживал все тот же серебряный обруч. Темно-фиолетовое платье теперь оживлял широкий кружевной воротник, девушки –кадеты определили, что собран он из мелкого тщательно подобранного жемчуга.
Императрицу величали Каролина Санрайз, её меньше опекали старухи, а по коллед-жу сопровождало несколько офицеров гвардии, но особым её расположением пользовался Вийон. Возможно, Каролине её гид был просто симпатичен, а может, в их беседах было нечто иное. Говорили, что император принудил родственников Каролины к этому браку, так как происходила она из одной из знатнейших семей. Может быть все это были лишь слухи.
Сандре наблюдал за происходящим и боялся расследования, стараясь вести себя по-прежнему. Следователи пришли к выводу, что эскар взорвался из-за изношенности и Им-ператор выделил финансы для закупки всего необходимого.
Его трехдневный визит был завершен, и кадеты вновь вздохнули свободно, получив три дня на подготовку к занятиям.
Сандре трижды звонил отцу, но безуспешно, хотя содержание на его счете исправно пополнялось.
В таком состоянии Сандре окончил первый курс Родериса. Так как на каникулы воз-вращаться ему было некуда, он решил ознакомиться со всей планетой. Кроме Мейблана существовали прибрежные города Суфик и Антиас, которые существовали за счет моря и отдыхающих.
В Суфике Сандре наткнулся на Винса, одного из немногих негуманоидов учившихся в колледже. Компанию ему составлял лучший кадет Родериса Эрик Соларус, причем луч-ший в подлинном смысле этого слова..
Винс отличался от остальных кадетов способностью менять физическую форму по своему усмотрению и фантазии. Беллерианец долго втолковывал Сандре, что его полное имя не произносимо для обычного человека. Эрик, слабостью которого были языки, под-твердил этот факт.
Море и созерцание красоток быстро надоели Сандре, тем более новые знакомства не нравились ему.
Сменив Суфик на Антиас, Сандре не пожалел. Всё оставшееся время он проболтался по школам местных логистиков, где приобрел очень ценные умения аналитика, постарав-шись выкинуть из всех этих учений религиозные фантазию.
Второй год обучения потянулся с прежней размеренностью и обыденностью. Про-блем прибавилось с переводом в Родерис Сана Айвароса, сына известного политика. Ско-лотив вокруг себя банду бездельников, Сан принялся третировать кадетов.
Сандре наблюдал за происходящим, пока его это не касалось, но судьба подбросила ему новую карту.
Его вызвали к дежурному по колледжу, который доложил, что к нему посетитель. Сандре в день посещений не ожидал никого. Конечно, в тайне он надеялся на приезд отца, должно быть Итан придумал, как навестить сына. С этой надеждой Сандре буквально сле-тел с лестницы в парк, разбитый еще к приезду Императора.
Там спиной к нему стояла знакомая фигура в черном. Юноми. Вид у неё был траги-ческий6
— Я знаю кого ты хотел увидеть, но, увы, это только я. Абсолютно не знала, что тебе привезти. Здесь краска, её не смоешь ничем… И ребята фрукты собрали, — Юноми протя-нула пакет.
— Не стоило так готовиться к встрече. Ты не могла просто так приехать. Что случи-лось? – Сандре встретился с Юноми взглядом. Она, казалось, прочитала суть перемен в Сандре.
— У меня к тебе только один вопрос. Басту ты уничтожил?
— Что от этого изменится?
— Будущее. Да или нет? – Юноми взяла его за подбородок
— Да, — выдавил Сандре, Юноми отпустила его, заставив отскочить на метра два.
— Теперь слушай внимательно. Никто и никогда не должен знать о событиях двух-летней давности. С этого момента даже к отцу тебе придется обращаться как посторонне-му лицу или лейвисту Исхольду.
— А ты?
— Я – Юноми для неофициальных бесед, во всех остальных случаях старший карист Мидауш.
— За что я наказан?
— Идиотский вопрос по своей сути. За глупость. Если об этом догадаются третьи ли-ца, мы поставили князя и множество невиновного народа. Кстати, почему здесь прокура-тор округа Цейст?
— Он, наверно к Сану Айваросу приехал. У этого чудика такие связи по всей Империи о которых нам мечтать и мечтать.
— Не ранова-то ли? Хотя это тебя коснуться не должно. Хочешь, я помогу тебе забыть про Басту вообще?
— И да, и нет. Ты действительно можешь сделать это?
— Существует подобная методика. Уничтожается память о некоторых событиях лет на десять, — Юноми говорила об этом как об испробованном средстве.
— Я постараюсь пережить это сам, хотя за предложение спасибо.
— Как хочешь. Только будь осторожен и не связывайся с Аусташель.
— Ты о чем?
— Понимаю, тебя не посвятили. Это местный вариант внутреннего надзора. Поверь, имперцы достигли кое-каких успехов в искусстве пыток.
Сандре медленно пересек площадку, на которой стояла Юноми:
— Почему приехала ты, а не Итан?
— Я знаю, что ты звонил и искал его. Но он не сидит на месте, — Юноми что-то скры-вала, спокойно отвечая на вопрос. Сандре готов был от обиды разорвать Юноми на части и она об этом догадывалась:
— Успокойся, он приедет на выпуск, я заставлю его это сделать.
— Знаешь, Юноми может ты и права. Мне надо на время забыть всё это Вийон гово-рит, что прошлое тянет назад сильнее, чем будущее вперед.
— Страх, сомнения и предубеждения должны уйти в прошлое, Сандре, сейчас или ни-когда, — Юноми смотрела на собеседника через плечо. Видя, что решение принято, она по-требовала снять все металлические предметы.
Сама же бросила на траву свой бессменный черный плащ, а сверху – пояс с мечом, бластером и массой разных непонятных вещей, за ними последовали два металлических запястья, снятые из-под рукавов рубашки.
Сандре оказался в круге, вычерченном на траве. Каким-то образом после взмаха ла-доней перед лицом он почувствовал невероятную легкость и слабость. Все ощущения и звуки пропали. Сандре провалился в мягкую пушистую пустоту, пытаясь уснуть, но голос властный и спокойный одновременно вывел его из этого состояния. Он точно знал где на-ходится, что происходило с ним, но ни о Басте ни о матери в памяти ничего не сохрани-лось. Наблюдая как Юноми возвращает свое вооружение на свои места, Сандре не удер-жался от вопроса:
— Когда ты вернешь всё на места?
Юноми улыбнулась:
— Вместе с листом бумаги и любимой девушкой.
Не прощаясь, она медленно пошла к воротам Родериса.

Сандре стоял у входа в тир, где курс опять стрелял краской по мишеням, в Родерисе настоящего оружия после визита Императора не сыщешь. Погода располагала к размыш-лениям. Весной в Родерисе всегда так: все цветет, растет и радует глаз, пробуждая роман-тические и поэтические наклонности. Сандре сдал свой экзамен по стрельбе и теперь пи-нал камешек, ожидая, когда курс отмучается полностью. В природе рай, а здесь – ад, кро-ме экзаменов еще и трудности ежедневные. Вот как раз и они – Сан Айварос со товари-щами.
Сколько бы Сандре не смотрел на Сана, он все время находил еще более неприятные детали, которые отталкивали окружающих. Все черты лица Сана вытянуты в разные сто-роны, при этом лицо покрыто шрамами, оспинами и царапинами. Рост Сана позволял ему на голову возвышаться над толпой. Голос резко переходил с низких тонов на высокие, усугубляя восприятие слов множеством языковых ошибок.
Его семья обладала обширными бюрократическими связями по всей Вселенной, они и помогли перевести неудачника престижного колледжа Киате в более низкий рангом Ро-дерис.
— Чего стоим? – Сан практически взвизгнул.
— Где хочу там и стою. Приказ не обсуждается, кадет.
Сан присвистнул:
— Напрашиваемся на неприятности?
— Делать мне нечего что ли? Вы куда-то шли? Идите, — Сандре понимал, что грань между провокацией и конфликтом слишком хрупка.
Вышел преподаватель по стрельбе, он всегда требовал присутствия выполнивших нормативы перед тиром. Возможно, часть разговора он успел услышать:
— В чем дело, господа кадеты?
— Все в порядке, карист, — стушевался Сан, а затем прошипел специально для Сандре:
— Завтра утром мы с тобой встретимся, — затем вся компания ленивой походочкой на-правилась в сторону корпуса колледжа. Но их угрозам не суждено было сбыться.

Утром, как обычно, весь Родерис приветствовал новый день строевой подготовкой (это была одна из новаций нового начальника колледжа).
Над головами в серой дымке проплыли три серых сферы, таких очертаний не имеет ни один корабль Флота. Сферы не оставляли никаких следов, передвигались по небу они бесшумно. Позднее выяснилось, что ни одна камера так и не увидела на носителях эти объекты. Сферы в полной тишине сделали круг над колледжем и скрылись из поля зрения.
К концу этого злополучного дня в Родерисе объявились представители Магистрата Звездных технологий и службы внутреннего надзора Флота. Они по одному допросили всех присутствовавших (почти пять тысяч человек!), взяв с них подписку о не разглаше-нии всего происходящего. Особо упрямых склоняли к сотрудничеству.
Фанатиком последнего действия являлся карист СВНФ Саунори. Как назло, Сандре пришлось беседовать именно с ним.
— Где вы родились, кадет Исхольд?
— Мои бумаги перед вами, там все написано, — Сандре был искренне рад выдумке Юноми.
— Ваше произношение не идеально и вы это прекрасно знаете. Не хотите ли порабо-тать с нами? Мы могли бы помочь преодолеть этот барьер, — карист оторвал свой взгляд от бумаг и перевел его на Сандре, но, увидев отрицательный жест, рискнул продолжить:
— Сначала вы могли бы попробовать неофициальную работу, затем, если пожелаете, можете продолжить на других началах. Оплата услуг в любом случае будет гарантирован-но высокой.
Сандре тихо, но твёрдо, произнес, практически чеканя слова:
— Терпеть не могу стукачей и предателей. С детства морду бил таким.
Не ожидавший такого оборота дел, карист быстро отступил:
— я вас только проверял. Заполните этот бланк и в конце дня сдайте куратору, — льстивая улыбка приклеилась намертво к губами кариста:
— Был рад увидеть достойного человека.
Сандре пробежал глазами заявление о неразглашении событий, вытащил из кармана ручку и расписался по диагонали листа. Глядя в глаза каристу, он бросил его на стол, и вышел, громко хлопнув дверью.
Визитеры исчезли вечером, освободив Родерис от ненужных склок. Вездесущий Винс в следующий свободный день предложил сходить к гадалке для рассеивания послед-ствий этого визита.
Гадалка жила на площади в довольно приличном доме. Её салон не был окрашен в черное и синее, как того требовали правила профессии. Она же сама абсолютно не похо-дила на сказочную ведьму. Довольно приятная старушка в аккуратном платье и чепчике на не седых волосах, посадила своих посетителей за стол и вполне спокойно объяснила правила поведения и свою таксу за услуги.
Винсу она предсказала яркие звезды и темное небо, кометы и ветер, любовь и ярость.
По сравнению с Винсом Сандре сидел перед гадалкой дольше. Она раскладывала карты и улыбалась:
— Ты добьешься больших чинов, заслужишь друзей на всю жизнь. У тебя будет сча-стливая любовь. Ты преодолеешь все преграды на своем пути.
После подобных предсказаний любой чувствовал бы себя счастливым, но только не Сандре. Слишком уж гладко как-то все получалось. Предчувствия Сандре не обманули.
Не задолго до окончания второго курса Сандре устроился с очередной книгой в пар-ке Родериса. Мимо него практически пробежал Винс. Чтобы уже Винс впал в такое со-стояние, необходимы были крайние меры. Сандре закрыл книгу и догнал Винса перед зданием:
— Что произошло?
— Я перевожусь отсюда. У меня больше нет сил.
— Почему, Винс?
— Сандре, ты не поимеешь произошедшего. У меня больше нет сил, — беллерианец хо-тел уйти, но Сандре остановил его:
— Ты уезжаешь из-за Сана?
— Нет… Но все родственные мне расы учиться в Лакрисе…
— Ты же знаешь, что это все ерунда. Со сворой Сана мы справимся.
— Но мы вдвоем против всех не сможем бороться, — Винс был прав.
— Соберем всех недовольных, младшие курсы пригласим, — Сандре точно знал, что, по крайней мере, еще трое обиженных с удовольствием присоединяться.
— А если еще «розовцев» опросить? У них с Саном свои счеты, — осенило Винса.
С технической школой Мейблана у кадетов Родериса война была жестокая, но с по-явлением Сана ситуация стала кошмарнее в несколько раз. Поэтому Сандре не удивился, когда вечером ему представили негласного главу «розовцев» Джереми Уокера.
После долгих и утомительных переговоров был разработан детальны план операции. Все участники должны были в воскресенье прибыть в местный парк Нова-Бари для за-вершающей стадии операции. За начальную отвечал Винс, который должен был заманить Сана и компанию в упомянутый парк.
Парк Нова-бари славился своими деревьями. Говорили, что один из преподавателей местного университета увлекался подобными вещами, но университет закрыли, а парк ос-тался на радость жителям Мейблана. Здесь и раньше проводились различного рода раз-борки, но подобная крупномасштабная акция никогда.
Так как необходимо было обезопасить город от последствия данной операции, тер-риторию парка окружили двойным кольцом розовцы, а затем кадеты Родериса, располо-жившиеся внутри кольца.
Старшие курсы обоих учебных заведений утроили кровавую бойню внутри парка. В ход шло любое оружие, попавшиеся под руку. В разгар событий появилась полиция, при-чем и гражданская, и военная сразу. Ей пришлось собрать покалеченных с обеих сторон.
Сану удалось сбежать в последний момент, а его сторонник были высланы в погра-ничье – служить в наземные войска (сам факт для выпускника – позорный, ему покинуть планету можно было только на грузовом корабле).
Большинство студентов технической школы Уаит Роуз (названием служила эмблема – белая роза на фоне города) получили различные штрафы за нарушение общественного порядка и назначены до выпуска убирать пресловутый парк.
Кадеты Родериса, вынужденные объяснять все произошедшее сразу двум организа-циям военной полиции и Аусташель, остались без месячного пособия и выходных; орга-низаторам, в том числе и Винсу с Сандре, досталось по двадцать суток карцера, из которо-го они выбрались накануне экзаменов.
Сан все же закончил Родерис и занял высокий пост в Имперском Флоте, благодаря связям семьи.
Кафе «Двенадцать часов полета» славилось прекрасной кухней, довольно презента-бельной обстановкой. Кроме этих достоинств, существовало еще одно правило: никаких выяснений отношений между врагами. Это негласное правило касалось даже влюбленных, в отношениях которых наступил разрыв.
Каким-то непонятным образом получилось, что кадеты Родериса прочно обосновались в «Двенадцати часах». Содержал кафе бывший военный, который из всех сил старался не терять приличную клиентуру.
Казимир Ахелар, инженер Флота, как раз и принадлежал к этой приличной клиентуре. У него был столик, где он располагался со своими многочисленными бумагами и немереным количеством кофе. Периодически к нему подсаживались кадет и офицеры и вели беско-нечные беседы на многих языках Вселенной. Казимир не нуждался в переводчике, что удивляло всех.
Сандре впервые встретился с Казимиром, после чего решил, что инженер производит двойственное впечатление. Внешность Казимира располагала к себе, у него было одно из тех честных и открытых лиц, которым доверяешь с первой минуты знакомства. Но оно обманчиво. Инженер Флота весьма вежлив, внимателен и очень дотошен. Поэтому сидя напротив Сандре с самым отрешенным видом, Казимир попросил осветить знаменитое побоище приверженцев Сана Айвароса Сандре честно рассказал всё, только без лиц и чи-сел. Казимир отреагировал неожиданно:
— Зачем вы это сделали, кадет Исхольд? – он поставил чашку на стол.
— Мне не нравиться, когда людей притесняют только за то, что они не такие тупые и силь-ные как все.
— Вы считаете, что сила ничего не значит?
— Почему? Она накладывает на владельца определенные обязанности в момент примене-ния. То нарушает какой-то баланс, срывает какие-то запреты..
— Интересная оценка у вас, кадет Исхольд. Чем собираетесь заниматься после Родериса?
— Как всегда – буду пытаться защищать это государство, согласно клятве.
— С вами интересно общаться, мой юный друг, надеюсь, это наша не последняя встреча, — Казимир давал понять, что разговор окончен.
Ничего не соображая, Сандре поднялся и медленно, как во сне, пошел по проходу между столиками.
В этот же момент к одному из столиков с неизменными кофе и булочками двигался кадет младшего курса Родериса. Соответственно при столкновении кофе оказался на форме обоих, а булочки на полу.
— Черт, извини,- Сандре ошалело осматривался по сторонам.
— Да, ладно, со всеми случается когда-нибудь. Я тебя не обжег? – на лице парня было на-писано практически все.
— Да нет, вроде все в порядке, хотя стирки не миновать. Может выпьем?
Парень тряхнул чересчур длинной челкой и улыбнулся:
— Тебе после этого оно еще и в горло полезет?! Только ради этого я соглашусь.
Вдвоем они сели подальше от Казимира и принялись за кофе. Сандре парень понравился, не из робких. Другой на его месте уже либо ходил и рассказывал всему Родерису о слу-чившемся, либо унижено просил прощения. Этот спокойно пьет кофе и умудряется еще и шутить. Значит личность неординарная.
— Как тебя зовут?
— Анри Кайсаре всегда к вашим услугам, когда надо пролить или выпить кофе.
— Сандре Исхольд. Приятно познакомиться. Что-то я не видел тебя во время визита импер-ских крыс.
— А ты много вертел головой по сторонам? Я опять пере экспериментировал с техникой и руку повредил. В итоге пропустил весь этот цирк и, ты знаешь, вряд ли много потерял.
— Так значит, это тебя то награждают за успехи в учебе, то наказывают за разбитую техни-ку…
— Бывает, зачем отрицать. Не подпрыгнешь – не взлетишь.
Сандре не знал тогда, что чашка кофе положит начало многолетней дружбе.
Пустяки, о которых всегда говорили в «Двенадцати часах», постепенно переходили в серьезные вещи… Как позднее узнал Сандре Казимир занимался вербовкой будущих офицеров в Вольницу. Более закрытой организации Сандре не знал, пока сам Казимир не рассказал ему об Орденах. Вся территория Империи показалась Сандре пронизанной се-тью различных организаций с очень запутанной системой ценностей.
В этот период до Родериса дошли слухи о восстании корпуса Амалфи, Сандре оставалось учиться полгода…
Среди всех этих неприятностей неожиданно для всех на горизонте возникла Анабель де Кантерон. Остроумная, изящная красавица положила на Сандре глаз. Её родители приеха-ли в Мейблан по коммерческим делам, при этом их избалованная дочь получила практи-чески неограниченную свободу от норм и правил.
Анабель была не во вкусе Сандре, почему-то он не переносил крашенных добела блонди-нок с черными приклеенными ресницами.
Винс отметил, что фигурка у Анабель довольно ничего, но она слишком манерна и одно-образна:
— Её привлекают не твои человеческие качества, а твой диплом. Ты же можешь после Ро-дериса претендовать даже на пост в гвардии Императора. Если ты допустишь её в свое сердце, то не видать тебе спокойной жизни.
— Скорее всего, ты прав, Винс. Не нравятся мне эти притязания. Надо подумать, как оту-чить её приставать к кадетами Родериса.
Тонированный спидкар Анабель остановился у кафе. Винс, наблюдавший за улицей, махнул рукой и спрятался за стойкой.
Сандре со скучающим видом прихлебывал кофе и в очередной раз осматривал картины на стенах кафе, пытаясь раствориться в пейзажах. Анабель вошла в кафе, увидев Сандре в гордом одиночестве, она прошла вдоль столиков и уселась напротив. Длинна её юбки была слишком вольной.
— Привет, красавчик, — Анабель выставила ноги в проход между столиками.
— Чем могу быть полезен, мадам, — со скучающим видом произнес Сандре.
— я бы хотела познакомиться с тобой поближе, — Анабель двумя пальцами поддела ворот-ник рубашки и потянула Сандре к себе. Запах дорогих духов и притираний ударил в нос, доводя до тошноты.
Небрежно отстранив руку Анабель, Сандре произнес:
— Мадам, я не люблю второсортный товар многоразового использования.
Анабель ошарашено посмотрела на кадета. Такого ей не осмеливался даже родной отец. Оставалось понадеяться, что это глупая шутка:
— Ты набиваешь себе цену? Будь осторожен в словах.
Сандре посмотрел в глаза Анабель прикрытые явно наркотической пеленой:
— Я сказал то, что считал необходимым для тебя.
Проведение принесло неожиданную помощь в лице Анри:
— Привет. Ой, а это что за чучело? Ты что забыл как выглядит женщина твоей мечты?
Анабель фыркнула и под громкий смех кадетов, выскочивших из-за стойки, выбежала из кафе, чтобы уже никогда не появиться в этом месте.
Три дня спустя Сандре вызвали к начальнику Родериса, где состоялся разговор по поводу оскорбления уважаемой дамы. Сандре изложил свой взгляд на события и отделался уст-ным внушением об осторожности.
Через сутки нагрянули хлыщи из Аусташель. Корпус Амалфи не давал им покоя, поэтому Сандре допросили, но, выяснив, что отношения с отцом не поддерживаются уже давно, удалились ни с чем.
Сандре тем временем собирал информацию для Казимира, и, был очень потрясен, получив совет – прослушать курс аналитической разведки мейнкори Дарэсса. Сандре случайно вспомнил, что в свое время этот же курс слушал Сан Айварос.
Так более или менее спокойно заканчивая Родерис, Сандре все прочнее увязал в Сети Ка-зимира. Мелкие проблемы рассыпались в пыль, а поручения становились все сложнее. Количество прочитанных книг росло в геометрической прогрессии, а время стремительно неслось к выпуску. И этот день настал…
Светило солнце, хотя иногда его закрывали легкие облака, это было удивительно по той самой причине, что три предыдущих выпуска неизменно мокли под дождем.
Крейсер «Виктория» расположился на орбите планеты, выпускникам было ясно, что за-нять почетное место в порту Мейблана он не сможет из-за своих размеров; посадка для корабля таких размеров (класс Т) привела бы к пожару величиной во всю площадь города, такова мощь планетарных двигателей крейсера.
Обычно никто никогда не знал на борт какого корабля поднимется выпуск для вручения дипломов, поэтому в названии крейсера многие усмотрели свою судьбу. (90 % выпускни-ков будут в будущем занимать высокие посты в Имперском Флоте, Флоте Союза, а затем во Флоте Второй Конфедерации).
«Виктория» привезла кое-кого из гостей празднества. Сандре не ожидал увидеть Итана, спокойного офицера в форме без эмблем и знаков различия. Прибытие Юноми в черном было более предсказуемо, хотя ребята вооружились до зубов, как спецотряд какой-то прямо. Юноми умудрялась привлекать к себе всеобщее внимание, не столько экстрава-гантным видом, сколько массой знакомств с различными чинами Империи. Интересно до-гадывается ли она о Казимире и его компании? Если нет, то это даже прекрасно, если уз-нает — явно будет против его участия в переустройстве Империи. Хотя, возможно, после восстания Амалфи её взгляды изменились.
Сандре окунулся в волну приветствий и , впервые за четыре года ощутил, что изменился.
Гости и выпускники были доставлены на борт «Виктории».
Эксцера (сокращение последние централизованные работы) предназначена вообще-то для проведения ремонтных работ над истребителями сопровождения, но в данный момент эти четыреста квадратных метров использовались по-другому. Здесь провожали 1149 выпуск Родериса.
Сандре с восторгом принял из рук нового начальника свой золотой диплом и.. кортик. Давным –давно по морям ходили капитаны на кораблях с настоящими парусами (сейчас как экзотика вообще солнечные). Именно шум волн ощутил Сандре, рассматривая свое личное оружие. Последний раз Сандре смотрел на Родерис глазами кадета.
Обязательное празднование в этом году сократили, объясняя это нестабильностью «внут-риполитической обстановки».
Сандре осматривал банкетный зал (опять же эксцеру переделали). Мысли были странны-ми… Как будто видишь будущее, свернутое и сложенное в коробку. И среди всего этого Юноми сдержанно отвечающая на приветствия, объятья и поцелуй. Вино в её бокале медленно уменьшалось. Интересно, она действительно здесь всех знает? Очень похоже, что действительно знает, странно.
Итан был сама обаятельность, казалось, он счастлив и безумно горд, что у его сына золо-той диплом. Только Итан не знает, что в конверте вместо назначения лежит приказ явить-ся к начальнику колледжа в 9 утра.
Сам Сандре пытался слушать восторженную болтовню Винса, которому выпало несчастье попасть в АЛД (Актарианский легион добровольцев). Нет, для Винса это на самом деле классно.
— Сандре, разреши тебя оторвать, — «Когда это Итан успел подойти?»
— Я бы мог сейчас нести всякую ерунду типа, я горжусь тобой и так долее. Мне это кажет-ся слишком банальным. Я счастлив, у тебя все получилось. Ты у нас теперь «Золотой фонд Флота». Мама была бы рада за тебя… Будь верен себе и делу, которому возможно, отдашь всю жизнь. Подарки преподносить я точно не умею, — Итан протянул Сандре ко-робочку.
Через мгновенье на темно-синем фоне блестели золотые знаки различия лейвиста Флота. Сандре не знал, что и сказать по этому поводу. Даже Сану Айваросу преподнесли стан-дартные – серебряные. А здесь такое чудо ювелирного искусства.
— Спасибо, это просто немыслимо.
— Носи на здоровье, прости, но нам пора.
— «Виктория» уходит только завтра утром, у вас вся ночь впереди, — удивился Сандре
— У каждой службы свои приказы, — голос Юноми, как всегда музыкален, и, как все-гда, не вовремя. Певучий акцент сделал прощание еще более тяжелым.
Сандре проводил их до дверей, соображая, как и на чем Итан и Юноми собираются покинуть Мейблан.
Празднование закончилось слишком быстро, как показалось большинству, и во вре-мя для Сандре.
Часть новоиспеченных лейтенантов увозила «Виктория», кое-кого родственники на местном транспорте. Таким образом, в Родерисе оставалось человек двенадцать-пятнадцать.
Сандре медленно обошел комнату и прямо в форме упал на кровать, нарушив три или четыре правила Родериса.
Утром он тщетно пытался сообразить, снилось ли ему что-нибудь, но попытки не удавались.
Приведя себя в порядок, он отправился на встречу с начальником Родериса в уже знакомый кабинет.
Мейнкори приказал упасть на стул и слушать:
— Я знаю, что вы, лейвист Эварде Исхольд, лучший в этом выпуске Родериса. Но лучше это скажу я, чем кто-то другой. Я бы хотел, чтобы вы служили в гвардии Импера-тора или на лучшем крейсере Империи, но это так и останется моей мечтой. Кое-кто ока-зал давление и принял определенные меры и вы получаете направление на базу Флота. В офицерских кругах она известна как Тамира, но, хотя это место со странностями, вы смо-жете приобрести опыт, который может пригодиться. Не отчаивайтесь, все могло быть и хуже.
— Я понимаю Вас мейнокори, когда мне покинуть колледж? – Сандре сообразил, что Айварос так и не сдался.
— Завтра придет транспорт и вам все объяснят, — мейнкори выложил на стол направ-ление.
Сандре молча вышел из кабинета и направился в кафе.
Казимир сидел за своим столиком с бокалом вина, событие стоящее само по себе. Как всегда, он был занят чертежами и расчетами. Сандре, не ожидая приглашения, плюх-нулся на стул, стоящий напротив Казимира.
— Меня назначили на Тамиру…
— При противнейшее место, — Казимир оторвался от тетради.
— У тебя есть идеи по этому поводу?
— Сандре, наших в тех местах только двое. Запомни Лис – она специалист по всяким железкам. Для своих её зовут Дана. Есть там еще один человек – Ингвард Ильцезиус, к нему можно будет обратиться в самом крайнем случае. Дана сама тебя найдет.
— И что мне делать?
— Смотри и слушай. Удачи.
— Спасибо за все, Казимир.
Инженер Ахелар смотрел вслед уходящему лейтенанту, пытаясь понять, каким будет его будущее. Самому Казимиру суждено погибнуть в битве при Риномале, пытаясь спасти по странной случайности экипаж крейсера названного- «Родерис».
Сандре между тем думал, что было бы если бы Казимир не тратил столько сил на Вольницу.
Тем не менее, Сандре распрощался со всеми друзьями, обещая писать, хотя пока не знал как. Сдав практически все вещи помощнику куратора, он осмотрел комнату, где про-вел четыре года своей жизни. Кроме сумки с гербом Родериса на столе, всё остальное за-мерло так де, как в первый день появления его в колледже. Только в коридоре стоит ти-шина и дежурный кадет второго курса подскочит с места при его появлении.
Всё это навевает грусть и тоску…

Добавить комментарий