Миры Границы

Эпизод 1 Крутая доза

ПРОЛОГ

Фигура в темном плаще склонилась над фолиантом внушительных размеров. Из под плаща непонятного грязно-черного цвета высунулась костлявая рука с давно не стриженными ногтями. Послюнявив указательный палец, фигура перевернула страницу и ещё раз сверилась с приборами, пыхтевшими в комнате. В воздухе появилась светящаяся точка и стала стремительно раскрываться в портал. Ткнув пальцем в двух дендроидов, фигура отправила их в образовавшееся окно. Как только посланцы пересекли светящуюся границу, агрегаты наполнявшие комнату взвыли и взорвались. Худощавый силуэт, путаясь в плаще наизнанку, подскочил к фигуре с книгой:
— Господин, наш эксперимент, кажется, вышел из-под контроля.
— Уничтожить все, что с этим связано! Немедленно, — фигура встала и направилась к дверям.
— Господин, но у нас отряд из прошлого на Портале. Что прикажете делать?
— Использовать в своих целях, как учит устав Ордена Анаши.
— Значит, наблюдаем, господин? — силуэт ухмыльнулся.
— Еще один глупый вопрос, нарколан, и ты почувствуешь всю полноту темной стороны всякой силы, — к горлу слуги в мгновение ока была приставлена бензопила типа “Дружба” и двигатель предупреждающе взвыл….

Кочетовку взяли почти без боя. Только двух партизан, засевших в избе, закидали гранатами. Ещё троих вытащили из подвала и пристрелили на площади. А тут ещё взвод пехотинцев засел в старом сарае. Фельдфебель Ганс Шнитке крикнул для острастки: “Ифан! Стафайс!”, после чего изрешетил сарай из МГ-34. Два танка, прятавшихся за второй с краю деревни избой, подбили фаустпатронщики. Ну и линию обороны русских, опутанную тремя рядами колючей проволоки под током, пришлось прорвать. Одним словом, когда вошли в деревню, целыми оставались только два дома из ста восьми. Оберштурмфирер 23 взвода Эдельвейсов 4 дивизии егерей группы армий Центр Карл Шуллер вошёл в первый же уцелевший дом, и, вежливо поздоровавшись, сказал: “Казяйка-казяйка! Накорми моих зольдат! Курка, яйки! Доставайт! Партизан? Партизан ист шлехт! Партизан много стреляйт — пах-пах! Дойчен зольдатн есть гут! Ифан есть капут!” Хозяйка, поражённая его красноречием, кинулась выполнять его просьбу. После сытного обеда взвод эдельвейсов начал продвижение в сторону деревни, обозначеной на карте как “Tschernokoroffitschii”. Дорог не было. Изредка встречались странные дорожные знаки посреди просек, тропинок и полян: «Мин нет, мамой клянусь!», «Болото глубокое и грязное», «Тише едешь — больше пива!». Немцы недоуменно переглядывались, потом, решившись, свернули на тропку под колоссальным знаком «Проход отсюдова туды — прямо, оттудова сюды — налево, хрен знает откудова куды-то — направо!». Свернули направо. После получасовой езды на мотоциклах по тайге, трех переломов копчика, одного — руки и одного разбитого мотоцикла с рацией взвод неожиданно выскочил из леса прямо в пустыню. Дюны печально тянулись до самого горизонта — туда же уходила и невнятная тропка, по бокам которой стояли столбики с подмигивающими фонариками, а посередине была флуоресцирующая пунктирная полоса. Судя по компасу и здравому смыслу (карте и командиру уже никто не верил), Чернокоровичи находились именно в той стороне, поэтому взвод Эдельвейсов, недолго думая, продолжил наступление. Через 73 километра пути по странной взлетно-посадочной полосе («что они тут сажают, бронепоезда со звездами что ли, или крейсера придумали летающие?» — мельком думалось Карлу) неожиданно встретилась группа из полутора десятков партизан. Партизаны повытаскивали фонарики и принялись махать ими, выкрикивая проклятия в адрес каких-то тушканчиков, рейдеров и, видимо, фашистских захватчиков. Оберштурмфюрер выстрелом в лоб вожаку вежливо предложил им сдаться, но помощник убиенного принялся матерно орать, что он мудован ордена Сутулого от ордена Жидаев третей степени, учитель Оба Нам Жан Поль Вам Не Дам, и сделает Эдельвейсов одним фонариком. И даже не он сам, а его падлаваны. Штурмфюрер сильно обиделся и вперёд снова вышел Ганс Шнитке, гнусно лыбясь и на ходу передёргивая затвор МГ-34. Партизаны махали фонариками, подпрыгивали и матерились, но, смирившись с аргументами Шнитке, падали на землю. Лишь только главный партизан-мудован остался на ногах. Он лучше всех подпрыгивал, быстрее махал фонариком, а, вдобавок, бегал кругами, постоянно сбивая прицел. Ганс злился и зверски мазал, перестрелял четырех лучших собутыльников и любимую овчарку, нежно перевозимую в люльке мотоцикла, в конце концов совсем озверел, треснул Оба Нам Жаль Полю И Вам Не Дам в лоб прикладом пулемёта, выключил его фонарик, кинул в опустевшую коляску мотоцикла и доложил оберштурмфюреру, что партизаны уничтожены, а их командир взят в плен вместе с фонариком. Оберштурмфюрер снял темные очки, вынул изо рта папиросу, сказал: “Gut!” и приказал продолжать наступление в сторону Чернокоровичей. Спидометр головного мотоцикла показывал уже 170 километров, и, по подсчётам оберштурмфюрера, Чернокоровичи можно было миновать уже 2,45800976 раз, а деревни все не было. Наконец Ганс Шнитке, сидевший в люльке, и, при этом, возвышавшийся над водителем на 40,7 сантиметра, выкрикнул, что видит строения и мачту радиосвязи. Моторы были немедленно заглушены и Эдельвейсы выстроились в боевые порядки, готовясь захватить неизвестное поселение. “Чудаки всё-таки эти русские” — подумал командир, увидев тарелку радара, отсутствие колючей проволоки, окопов и вообще каких-либо оборонительных сооружений. Неизвестное поселение сначала решили обстрелять из 88 миллиметровых миномётов, а затем брать тремя волнами, одна с фронта и две с правого фланга, где был виден прекрасный проход между скалами и барханом. После первого залпа, как ни странно, обрушилось всего три дома. Остальные остались стоять — иссечённые осколками и с вышибленными окнами. Главное, удалось обрушить радиовышку, так что обороняющим про поддержку можно было забыть. Наконец, партизаны почтили своим присутствием поле боя. Они начали быстро бегать из одного дома в другой, вопя и размахивая какими-то странными ружьями, которые не стреляли, а только освещали окрестности и при этом страшно демаскировали стрелявщих. Короче, Чернокоровичи (Оберштурмфюрер приказал называть странное поселение Чернокоровичами и, для убедительности, врезал сапогом под зад ближайшему зольдату) взяли без потерь, пленных партизан закрыли в самой большой мазанке села, и стали строить высокий забор из колючей проволоки, найденной на местном складе. Коммандер приказал до получения директив из штаба армии или, хотя бы, от господина Главного Эдельвейса, закрепиться на данном плацдарме и ждать подхода основных сил Группы Армий Центр. Не вовремя подвернувшемуся радисту, рыдавшему над обломками, разбитой еще в тайге, рации коммандер сапогами прозрачно объяснил позицию партии по отношению к саботажникам, продиктовал послание в штаб и ушел смотреть личные апартаменты. Радист разрыдался еще сильнее, запихал послание в коробку от МГ, одел потертый походный ранец и, громко стеная, ушел в пустыню искать получателя шифровки. Несчастный Ганс Шнитке, которому поручили охранять Главного Партизана, и которому так и не удалось развлечься во время взятия Чернокоровичей, сидел мрачный и успел восемь раз полностью избить своего подопечного и один раз наполовину — отвлекли его превосходительство господин оберштумфюрер. После допроса, Главного Партизана снова кинули в коляску мотоцикла и приказали Гансу отвезти его за пределы Концентрационного лагеря “Портал” (чтобы не вонял, ведь печь ещё не построили) и забить до смерти прикладом МГ-34. Этот приказ Ганс Шнитке выполнил с превеликим удовольствием. К сожалению, он ничего не знал о силовой броне светлой стороны силы (которая иногда срабатывала когда не надо, и не срабатывала, когда надо) и Оба Вам Не Дам Ни Нам Ни Вам Ни Михаэлю Шумахеру получил лишь 7/5 тех повреждений, которые ему планировал нанести Ганс Шнитке, но после первых 8 ш часов побоев остался лежать без признаков жизни и смерти. Довольный Шнитке вытер приклад пулемета и покатил назад, насвистывая что-то из Manowar-а. Ближе к полудню, во время прочёсывания уцелевших домов, Эдельвейсы стали свидетелями удивительного явления. Из дома №13, вместе с клубами пара и дыма, вывалилась голая женщина, грязно матюгнулась, отобрала у стоявшего тут же мальчишки в фартуке и с совой на плече (дворника), метлу и улетела на ней. Пацан развернул свернувшиеся от её слов уши, поглядел по сторонам, сел посреди улицы и разрыдался, упоминая какой-то «Метломет-2000». Ганс решил, что пацан говорит о секретном оружии и радостно потащил его к мотоциклу, в коляске которого лежал его фирменный супернабор для тяжелых и опасных столярно-плотницких работ по металлу, дереву и телу — допрашивать. Вскоре после этого методом тотального обыска было обнаружено необычное строение — ворота посреди площади, ни какой стороной не соединёнными ни с каким забором. Господин Лагерфюрер (уже), сначала хотел пристроить к ним забор, потом решил использовать как виселицу. Но его план пришлось отложить, так как из ворот принялись выскакивать какие-то всадники в ржавых латах и начали махать чопами на обалдевших эсэсовцев. Ротному повару отбили любимый мозоль на пальце ноги и он хлопнулся в обморок. Ганс посмотрел на бездыханное тело, вдруг схватил ближайшего рыцаря за нагрудник и принялся трясти его в воздухе, при этом орал во весь голос «Это что, обеда не будет, да?». Рыцарь глянул ему в глаза и махом потерял сознание. Опомнившиеся зольдаты прислушались к урчанию в желудках, озверели от услышанного и открыли автоматный огонь. Валом валившие из ворот всадники как-то быстро кончились, а повара принялись отпаивать шнапсом. Последним появился мегарыцарь трехметрового роста, вдобавок с несчастным драконом на поводке. Он увидел толпу вторично обалдевших наци, выдержал, по Станиславскому, паузу, дернул дракона за поводок и сказал ему “фас!”. Дракон двинулся было вперёд, но, встретившись взглядом с ласковым взором ствола МГ-34, замер в воздухе, внимательно посмотрел в глаза Гансу, горестно кинул всаднику “Куда ж ты, придурок, меня завёл?”, плюнул кислотой и, оборвав поводок, улетел. Всадник бросил перед собой заржавленный меч и молча поднял руки. После этого Эдельвейсы уже ничему не удивлялись, но поставили дежурить у ворот отделение фаустпатронщиков, дополнительно усиленное Шнитке. Ганс огорчился и занялся распределением вновь прибывающих по баракам, попутно присваивая своими ботинками каждому 25 значный лицензионный номер. Ответственным по уборке вдрызг загаженной lagerstrasse назначили Гаврика Потного, продолжавшего рыдать, одновременно дуя на отбитые пальцы на ногах. Седьмых волков, за неимением собак, распределили по периметру и посадили на проволоку, потом поставили вышки и пустили ток по ограде. Осмотрев территорию лагеря, лагерфюрер сказал “Gut!” и удалился в свои апартаменты — сохранить игру на таком удачном месте.

Давным-давно в далекой галактике….. Где-то в глубоком космосе существовала Великая Старая Республика. Сенат управлял ею с планеты Херц, а за порядком смотрел Великий Орден Жидаев. Времена были довольно смутными — народ не знал, чего он хочет, а власти не знали, что бы с ним ещё сделать ,.. Жидаи славились своими физическими способностями и владением всякой Силой. Кроме того, они принимали обет безбрачия, что очень расстраивало женщин в Республике, ведь среди Жидаев попадались очень симпатичные, а про нарушивших этот обет шепотом рассказывали в течение восьми поколений разные легенды, при этом широко разводя руками и делая круглые глаза. Толком о Жидаях известно было мало. Ясно было одно: сначала ученик носил звание подлавана, затем мудована, после Рыцаря, а потом, если доживал, Мастера. Управлялся орден советом, который на момент повествования возглавлял Учитель-мучитель всех Жидаев, кавалер ордена Зеленки и маскхалата Великий Кода. Заседая в совете, Кода постоянно жаловался на плохое самочувствие. Многие Жидаи поговаривали, что пора бы назначить правоприемника Великому Коде. На это славное местечко претендовали два почти что мастера Жидаев: Оба На Жан Поль Вам Не Дам и Гланд-Альф Пьяный. Самое забавное, что второй был учеником первого. Кода, видимо, догадывался об этом, и издал специальное распоряжение, гласившее: “Больше пяти мастеров не собираться”. Исключением, естественно, был совет. Для своих, черт знает, скольки лет Кода выглядел молодо: при росте в метр десять, вечно чуть прищуренными глазами и седыми волосами, в белой тунике и черном плаще и торчащими ушами, он весело опирался на посох, коим нещадно потчевал нерадивых падлаванов первого года службы. Совет успел пять раз оставить секретаря Глюка в карточного “дурака”, как вдруг в зал вломился Гланд-Альф в сопровождении растрепанной Ведьмы Из Портала. Совет дружно оценил длинные ноги Ведьмы, отлично видные из-под импровизированной туники (хорошее было полотенце у Гланд-Альфа, в меру узкое, в меру короткое). Затем взгляды собравшихся, не спеша, переместились на обнаженные плечи ведьмы, эротично полуприкрытые выбившимися из-под остроконечной шляпы волосами. Воцарилась нарушаемая лишь участившимся дыханием тишина. Первым прервал затянувшийся экскурс Кода:
— Какого черта, ты вламываешься без доклада Гланд-Альф?
— Только неотложные дела позволили мне сотворить такое непотребство, Великий Кода.
— Это уже интересно, выкладывай, а потом я решу, как тебя наказать и сколько раз. Гланд-Альф промолчал, но сделал выразительный жест в сторону Ведьмы Из Портала.
— Уважаемый Совет, помогите мне спасти мое селенье Портал. Три дня назад туда вломились какие-то не местные. Положили все мужское население, остальных загнали за забор, окруженный колючей проволокой, и держат там. Но это ещё не всё. За прошедшие двое суток к заключенным добавились Герои Меча и Магии со второго по третьи вместе с клинком Армагеддона и дыханием смерти. Бедные, наивные, вошли, значит, в портал… Ведьма всхлипнула и, придерживая спадающее полотенце, смахнула непрошеную слезу.
Кода еще раз внимательно осмотрел Ведьму, скептически пожевал губами и изрек:
— Нашими силами здесь не справиться. Надо ждать, пока вернется с вашего Портала Оба На Жан Поль Вам Не Дам и падлаваны. Может, сотни три клоунов еще наскребем, и пойдем разбираться.
Гланд-Альф почесал затылок:
— Мне тут всякая Сила недавно сказала, что Оба На Жан Поль Вам Не Дам вернется не скоро и случилось с ним что-то недоброе. Поэтому на местных надеяться уже нельзя. Сенат тоже ничем не поможет, я думаю. Если только к сенатору Паланкину обратиться, или на картах погадать. Секретарь услужливо протянул колоду, предложив Ведьме предварительно посидеть на ней. “Чтобы гадание верно вышло, ага” — прогундел он, после чего получил предупредительный маэ-гери по самой напряженной части тела, скорчился и затих. Кода оценил результат и иронично усмехнулся:
— А слабо на Силе погадать? Совет поглядел на потерявшего сознание секретаря и дружно решил, что слабо. Кода выругался по-клоунски:
— Все, ну все надо делать самому, — он закрыл глаза и воспарил над диванчиком, — “Чувствую великую Силу в пареньке одном на Лохоланде” — изрек он, приоткрыв один глаз и вперившись им в бюст Ведьмы под полотенцем. “Без роду он, без племени, как и захватчики на Портале, подучить бы его, а так для наших дел вполне сгодиться.”
Под телекинетическим воздействием узел на полотенце начал медленно распускаться… Гланд — Альф, как всегда, не утерпел и ляпнул:
— А кто звать-то его пойдет?
Кода грохнулся на диванчик (причем очень больно), и свирепо зыркнул на Альфа:
— Ты предложил, ты и пойдешь. У нас, Жидаев, инициатива наказуема. Лезут тут, понимаешь, сконцентрироваться на важных вещах не дают…
Ведьма подхватила падающее полотенце и попыталась напроситься в попутчицы, но ей вежливо напомнили, что она еще должна встретиться с сенатором Паланкином по своей проблеме. Гланд-Альф взял у секретаря расписание кораблей до Лохоланда и пошел прочь. Ему выдали фонарик и удостоверение засланца плюс паек на четверых на семь суток. Денег, как всегда, не дали совсем.

Лохоланд, окраинная планета Республики. В одном забытом всеми селении пас юзверей паренек по прозванью Балдахин. За что он получил такое имя, вспомнить не могли даже самые трезвые жители селения. Юзверя же были весьма полезными созданиями, ели всё и всех. По молодости лет их называли лаймерами или геймерами и резвились они по-крупному. Начинали они свои гонки по полям и горам, могли шею себе свернуть или серьезно пораниться. Поэтому редкий юзверь дорастал до сисадмина. Вот выпасом этих самых молодых юзверей Балдахин и занимался.
Как-то сидел он на пригорочке и наблюдал за своим стадом, вдруг видит: выходит из тумана мужик. В черном весь, по жаре по такой, еще и капюшон на голову накинул. “Замерз, наверное”, — подумал Балдахин.
Подходит мужик ближе, снимает капюшон, и говорит этак это не по местному, но со значением: — Я учитель Жидаев Гланд- Альф, можно просто Алеф.
— Ну и что, винда тебя задери — тупо уставился на него Балдахин правя configи DNSа для 256 подсетей сразу на Windows 2000 advanced server в Блокноте вслепую. DHCP он только что поставил и, для удовольствия, регистрил собственную тачку по 3 раза в секунду на весь диапазон по 8 IP на каждую из 6 сетевых плюс 3 виртуальных — на Linux, OpenBSD и OS/2 Warp.
— А то, мой друг, что с твоими способностями ты можешь претендовать на место мудована Жидаев.
— Я? Не, это не по мне. Мне нравиться пасти юзверей, с ними как-то приятно общаться, а вы, насколько я понимаю, будете таскаться по галактике и ножиками махать. Мне абсолютно фиолетово, что у вас там случилось, винда тебя задери.
Алеф начал распаляться:
— Да ты вообще что-нибудь, кроме Лохоланда, в своей жизни видел? Нет? Кем ты здесь можешь стать? Старшим пастухом юзверей? Добившись права носить звание мудована, ты получишь практически все. Смотри, — мужик вытащил из-за пояса фонарик и из него с гулом вырвался луч света.
Оглядевшись по сторонам, Гланд-Альф принял боевую стойку и в минуту искрошил пятерых юзверей. Те, картинно подергиваясь, с жалобным стоном упали на песок. Алеф ухмыльнулся, хотел вытереть клинок, но вовремя одумался. Балдахин бросился на Альфа с кулаками:
— За что ты моих юзверей так? Что они плохого тебе сделали, а? А мне теперь ненужные профили блокировать, расшаренные мозговые ресурсы с бэкапов поднимать, а?
— Не пойдешь в мудованы — искрошу все стадо, — пригрозил Гланд-Альф и снова поднял меч. Балдахин почесал затылок и посмотрел на старшего юзвера. Тот уже был нахален настолько, что сисадмин из него получился бы без проблем.
— Ладно, пойду я с тобой, но с одним условием. У нас тут гонки на юзверях завтра, а я готовился весь год.
— Так ты хочешь участвовать?
— Там денег немножко можно заработать, — продолжил Балдахин.
Гланд-Альф прикинул, что на Херц ему за свой счет с будущим мудованом не добраться, и принял решение поприсутствовать на упомянутых гонках. Это мероприятие проводилось на стадионе в центре Лохоленда. Правила были просты: спортсмены на серваках, запряженных двумя юзверями, должны были проехать три круга. Соперников можно было вышибать и физически, и аморально.
Балдахин осмотрел будущего сисадмина и его напарника. Его зверье было далеко не лучшим. Он с завистью посмотрел на юзверов Угма волосатого и Тима Крутого. Ну куда ему до юзверов Летсэ, красавицы Херца… У тех всех порты файерволами закрыты, сами они застелсены, айпишки заспуфлены, чтобы хотя бы до стенки дотянуться, по 12 проксей фильтровальных пройти надобно… И поводок у каждого на оптоволокне. Гигабитный… Балдахин покрепче схватил уздечку из витой категории 6 и поправил коннекторы в ушах ведущего юзверя. Нащупав под задницей большой красный рубильник с надписью POWER, он заметно повеселел. В крайнем случае тотал рестарт можно сделать без проблем… Вот только сервак от мелкомягких 42 минуты грузится, а на всю гонку отведено 34,8…
Думать было уже некогда. Старт был дан, и мафиози начали принимать ставки. Первый круг юзверя бежали резво, их покрывали многопакетным матом и подгоняли не только наездники, но и зрители. За поворотами услужливо сидели тусканские рейдеры и подгоняли юзверов на свой манер — выстрелами из длинноствольных световых ружей системы “винчестер STD”, паливших электромагнитными импульсами. Злые рейдеры метили в самые уязвимые точки и стреляли очень метко, сразу выбив всех с пластмассовыми корпусами. На втором круге серваки Лестэ и Тима все разом сошли с дистанции в результате массированной DoS атаки на корневую проксю, в начале третьего остались только Балдахин и Угма, у которых была магнитная защита из листовой стали с громоотводом, поэтому первичный свитч с фильтром рейдеры так и не смогли выбить. Лязг полукилометровых цепей громоотвода Угмы можно было услышать с верхних трибун стадиона… Балдахин мысленно покрыл своих юзверей таким матом, что у сисадмина уши свернулись в трубочку, а порты сами собой закрылись и застелсились. Бег юзверей несколько ускорился, но этого оказалась мало для того, чтобы обогнать Угму, шпарившего на гигабитке и ломавшего пассы брутом по 3 миллиарда в секунду. Балдахин в сердцах схватил winuke и принялся колбасить куда не попадя, выставляя пакетам случайный дестинейшн. Это позволило ему вырваться вперед, поскольку у корневого хаба противника переполнился кэш запросов. «Ага, сволочь, вывези-ка 12 проксей на одном хабе, ламозззз!», заорал Балдахин, яростно отбиваясь OutPost’ом.
Занятый гонкой, парнишка не видел, как с трибуны для бедноты внимательно наблюдал за ним Гланд-Альф, что-то лениво долбая на борде своего ноута. Бешеная скачка к финишу продолжалась. Балдахин мысленно пожелал Угме разбиться на следующем повороте. В тот момент, когда Угма преодолел поворот, нюченый пакет преодолел фаервол через дырку в сквиде, фаервол повис, открывая удаленную консоль, куда тут же влетела тайм-бомба, начиненная полиморфным шифрованным стелс-чернобылем распоследней модификации. Тайм-аут у неё был нулевой…
Страшный взрыв потряс стадион. С небес пошел дождь из горелых микросхем, завоняло паленой изоляцией, вся электроника, включая наручные часы и кардиостимуляторы, в радиусе трех километров начала зачитывать список пострадавших от ядерных катастроф с 1245 года до н. э., а комментаторские динамики вдруг заиграли «Взвейтесь кострами…». Балдахин благополучно преодолел финишную черту….Первым… Последним… И единственным… Тут его фаервол не выдержал шквала широковещательных запросов и повис намертво, прихватив с собой ядро в монопольном доступе… Гланд-Альф закрыл ноут и зачем-то потрогал послюнявленным пальцем раскаленный модем, мысленно вспоминая полузабытую веками молитву Святому Коннектию… Валявшийся под скамейкой юзверь выпустил провод питания из обугленных зубов и устало закрыл глаза, который тут же выкатились из орбит…

Сенатору Паланкину было уже лет пятьдесят. Ведьма, уже одетая по последней республиканской моде, стояла под его сальными взглядами. Паланкин уже полчаса прикидывал чудодейственный способ заманивания девушки в постель. Проблемы такого захолустья как Портал волновали его весьма мало.
— Сенатор, вы понимаете, что захватчики могут угрожать не только моему миру, но и всей республике…
— Меня больше интересует чем мне можешь угрожать ты…
— Если я не найду поддержки у Сената, то постараюсь сама справиться с возникшей проблемой, — Ведьма вывернулась от рук Паланкина и вышла, хлопнув дверью перед напрягшимся причинным местом сенатора.
Балдахин обозревал Херц. Дааа, такой огромной деревни он ещё не видел. Гланд — Альф лишь улыбался, наблюдая за его реакцией.
Кода осмотрел будущего мудована:
— Ты как стоишь, дрыщара? СМЫРРРРРНО!!!!!! Воооот…так-то лущще…Понятно, значит так, данные у тебя прямо-таки уникальные. НО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО БУДЕТ ЛЕГКО!!! Что с тобой будет в будущем — черт его знает. Кое-чему мы тебя научим. А потом посмотрим.
“Эй, Глюк,” — секретарь совета Жидаев поднял голову со стола, — подстричь и переодеть юного падлавана.
— Но …
— Всю чушь, которую нес Гланд-Альф, можешь забыть начисто, — Кода отослал Балдахина небрежным жестом. Оставшись наедине с Гланд-Альфом, Кода заявил:
— У Ведьмы ничего не получилось с сенатором, поэтому сопровождай её на Портал и жди дальнейших указаний. Падлавана возьмешь с собой. “Глядишь все и само обойдется” — вздохнул он. Гланд — Альфу снова выдали фонарик и удостоверение засланца плюс паек на четверых на семь суток, денег не дали.
Решив, что своими силами на Портале им не справиться, Алеф обратился по старым связям в контору “Наемники Фаргуса”, где пробавлялись хлебом не насущным выгнанные из различных спецслужб (в том числе и из Жидаев) разные крутые парни. В общем, желающих на халяву помахать оружием по черепам и размяться на просторах Портала набралось сотни четыре. Личности собрались примечательные: Джон Мулен (по кличке Солдат Удачи) со своим братом Шеном Муленом (по кличке Солдат удачи-2), Юлия Флакк с дружком Каином и подружкой Лариской Кротовой, сильно побитой после последнего рейда на кладбище. В полном составе приперлась команда “Призраки”, тихо вошел господин Блацкович, поглаживая ствол СТЭН-а с глушителем, ногой вышиб дверь лейтенант Пауэлл, обвешанный с ног до головы медалями за гонор, с ним черт принес банду двенадцати и отряд “Дельта”, прикатил на БТРе пацан по кличке “IGI” (он не знал слов кроме “Im going in”) и многие другие жаждущие пострелять лично.
Всем им назначили встречу в забегаловке в чистом поле со странным названием “Три пескаря” (вероятно в честь тушканских рейдеров). Харчевня “Три пескаря” представляла собой старый ангар и могла при желании вместить массу всякого сброда, вкупе с простым народом. Зачем на Пустынном Портале такое огромное заведение, не знал даже его хозяин. Однако он был несказанно рад, когда в его заведение вломилась такая банда безумцев. Пойло, конечно, он поставил так себе, но для планирования крупномасштабных штурмовых операций вполне подходящее. Как всегда бывает при демократическом выборе командира, голоса разделились, и начался всеобщий мордобой. Ведьма наблюдала за потасовкой некоторое время, и, когда попытки Гланд-Альфа и Балдахина растащить дерущихся ни к чему не привели, выпустила длинную очередь из автомата “Узи Израель Инкорпорейтед Подпольшен Китайшен” поверх голов, осветив светлой стороной силы из пламегасителя весь ангар. Каким-то чудом ей удалось привлечь к себе внимание. На её сообщение, что здесь намечается войсковая освободительная операция, а не поход в бордель, собравшиеся отреагировали недоумённым безмолвием. Затем командир SWATа третьего созыва лейтенант Дух Овна Двадцатый Век отметил, что средства, которыми Ведьма воспользовалась, требуют, чтобы её (женщину) всё-таки выслушали. Ведьма изложила свой план. Вся толпа дружно кивала, кто не кивал, встречался взглядом с равнодушным зрачком “узи”. Пока уточняли диспозицию, хозяин харчевни сидел молча, а затем потребовал оплаты своих услуг. В стену за ним разом воткнулось десятков восемь разного рода кинжалов и ножей. Намек был понят правильно и хозяин скрылся из виду, подсчитывая, за сколько ему удастся весь этот скобяной товар продать. Собрание завершилось назначением Ведьмы командующим операции, её методы устроили всех. Наступление назначили на четыре утра….
Балдахину не спалось, пережитые впечатления давали о себе знать, просились наружу и им это почти всегда удавалось. Да ещё во время перелета Гланд-Альф совсем замучил упражнениями с фонариком и стаканом. Или стаканами? Непонятный шорох заставил Балдахина насторожиться, но напрасно — из окна харчевни выглянула Ведьма. Падлавана Жидаев она не заметила, запрокинула голову, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. На её лице застыло на мгновенье выражение блаженства. Эта ситуация позволила Балдахину без опаски рассматривать девушку. Он отметил безупречный профиль и великолепную форму глаз, чувственные губы. Дальше взгляд его уперся в казенный подоконник от компании Microsoft. Идиллическую картину нарушил чей-то страшный хрип, заставивший Балдахина схватиться за фонарик. Из кустарника выполз сильно побитый человек неопределенного возраста в темных лохмотьях. Ведьма быстро набросила на себя чью-то форменную куртку и выпрыгнула через окно. “Ножки у неё все-таки классные” отметил Балдахин, прыгая следом.
Отмытый и наскоро подлеченный Ведьмой мужик представился, как падлаван (или мудован… сейчас-то не вспомнишь…) Жидаев Нифига Себе Оба На Жан Поль Себя Вам Не Отдам. Гланд-Альф, которому тоже не спалось в эту ночь, всяко-разно почтил собрание своим присутствием и бухтением. Оба На И Так Далее, отдышавшись, объяснил, что от взвода Эдельвейсов фонариками не отмахаться и необходимы более серьезные меры. К утру злой и невыспавшийся отряд отправился на боевые позиции.
Из бочки в сортире незаметно выбрался нарколан. Стряхнув с себя бумагу, он достал сотовый и принялся звонить по темной стороне всякой Силы хозяину, так как опять пропустил сеанс вечерней связи — конопля была с добром и в замкнутом пространстве торкала хорошо. Тем не менее нарколан все хорошо слышал и видел (причем самую суть). Учитель, выслушав доклад, запасся черняшкой и отправился разбираться.
Прибыв на место, учитель Анаши первым делом направился к лагерфюреру, представившись новым командиром, то бишь Главным Эдельвейсом. Документы прибывшего не вызвали у Карла Шулера никаких подозрений, форма правда как у Абвера, но, видимо, на складе для полковниковничьего размера больше ничего не нашли. Бывает такое в немецкой армии, наберут парней под три метра, а потом не знают, во что их одеть. Гость предложил закурить его «Фирменных”, господин лагерфюрер согласился… Зря… Через полчаса вбежал адъютант и доложил о двух неприятных случаях: исчезновении тела зверски забитого Главного Партизана и вторичном отлёте на метле одной из местных партизанок. Господин лагерфюрер, после “Фирменных” ничему уже не удивляющийся, приказал расстрелять каждого пятого в честь этого знаменательного события. Потом вспомнил, что сбежали двое, и приказал расстрелять каждого пятого два раза. Писарь, выносивший пепельницу и надышавшийся дыма, в имени Оба Ни Нам Ни Вам Ни Богу Свечка Ни Чёрту Дудка поставил запятую, поэтому каждого пятого расстреляли три раза. Господин лагерфюрер сидел у окна и умилялся, глядя на своих солдат: “Erster! Zweiter! Dritter! Firter! Funfter! Пыдыщ!”. Главный Эдельвейс курил и периодически проверял заточку бензопилы, томясь желанием лично принять участие в процедуре. Потом они долго обнимались с лагерфюрером, пили местный шнапс и опять курили “фирменные”, которые заботливо подносил адъютант Главного Эдельвейса — странный паренёк, с тремя ногами, рогами и хвостом. В честь удачного расстрела лагерфюрер приказал выдать охране “ФИРМЕННЫХ” — по три штуки на брата. Главный Эдельвейс подтвердил свое согласие кивком (тренированный был) и упал в салат.

Гаврик Потный стоял на лагерштрассе и думал о своей несчастной судьбе. Жизнь у толстого дядюшки, тощей тётушки и их отпрыска казалась уже ему просто раем. Сначала какой-то здоровенный волосатый мужик с погонами капитан-лейтенанта предложил ему вбежать в стену, сказав, что это единственный путь в волшебную страну. Гаврик пытался раз двенадцать, пока мужик не признался, что пошутил. В результате пришлось идти пешком и тащить чемодан своего спутника. Его, конечно, переодели, в смысле забрали куртку, бандану с черепами, кожаные перчатки и новые берцы, сбрили оселедец и выдали мятую шинель и жёсткие сапоги без стелек, а также ремень без пряжки. Его поселили в грязной клопастой казарме вместе с полусотней других таких же оборванных, голодных и озлобленных жизнью будущих волшебников, и дали метлу. Потом старослужащие школы Хогсворд выволокли его на крышу и предложили изобразить подбитый вертолёт на метле. Гарри повторял это трюк на бис раз двадцать, пока не пришёл командир роты Гриффиндор и не увёл его мести плац. А что было потом!!! Потом были полковые соревнования по Мудаболу! Гаврик вспоминает о них с содроганием. Какой ужас, вы только послушайте! Набирались две команды от рот Гриффиндор и Хрен Её Знает Как. Соревнование заключалось в следующем: На плацу раскидывались бычки и горелые спички, а каждой команде требовалось, гарцуя с мётлами между ног и крича “Иго Го!”, собрать как можно больше бычков губами. Соревнования проводили тёмной ночью, от заката до рассвета, сразу после похорон харчка. За горелую спичку начислялось 3 очка, за маленький бычок 2, а за большой 1 очко. Выигравшая команда спасала свою роту от чистки толчка кружками и зубными щётками. Да, Гаврик привык к издержкам такой жизни. Он привык и научился спать по две-три минуты в сутки и чистить языком сапоги дембелям. Его грела мысль, что он сам когда-нибудь станет настоящим волшебником. Вот тогда держись!!! Как-то после ежеутренних соревнований на плацу Гаврик погнали сдавать физнормативы на 7,36 степень загнанца. Подошел он к турнику, посмотрел, оценил высоту. Взяв в зубы метлу, он подпрыгнул, чтобы, как предписано Уставом, повиснуть на турнике по стойке \»смирно\», но не допрыгнул. Закрыв глаза, он грохнулся на землю с другой стороны турника. Пинка и рева капитан-лейтенанта не последовало, чему Гаврик очень удивился. Открыв один глаз, он обнаружил, что стоит на площади какого-то городишки, и почему-то все постройки в нем глинобитные. Сзади золотистая арка ворот, светиться, мать её так….Попытавшись войти под арку, Гаврик с удивлением обнаружил, что ВХОДА НЕТ! Через мгновенье из ворот вывалила стая гоблинов и с дикими криками помчалась в неизвестном направлении. Вслед за ними выскочил рыцарь на черном коне в полном боевом облачении, оглянулся и спросил: “Где гоблины? Где?! Ты не мудри, ты пальцем покажи..” Гаврик наугад ткнул пальцем в небо, рыцарь глянул ввысь, пробормотал “Издеваешься, гад…”, вытащил меч с боевым кличем помчался по улице.
Не успел Гаврик отдышаться, как из-под арки ворот вышел седой старичок с толстенными талмудами по квантовой физике и 3d studio MAX 6.0 под мышками. Гаврик открыл рот, чтобы спросить как ему в Хогсворд к ротному вернуться, но старичок перебил его: “Для тупых геймеров написано — портал ВЫХОДА”. Текст прошел по арке субтитрами, а сидевшая сверху ворона продублировала сурдпереводом на трех языках. Старичок радостно подбросил книжки вверх и растворился в воздухе. Тут из ближайшего дома выскочила голая тетка, выхватила у него из рук метлу и улетела. Затем раздались выстрелы, и десяток придурков с автоматами вывалился на площадь. Гаврику сунули в руки НЕ ЕГО метлу, дали подзатыльник и приказали мести длиннющую улицу.
Потом из портала валом повалили какие-то балбесы в железе, придурки добили всех автоматным огнем и пришлось таскать на спине тяжеленных покойников вместе с доспехами и их коней вместе с броней. Да ещё лужу кислоты за драконом собственными трусами подтирать… Всё бы ничего, но приехал начальник этих здоровяков и начался сущий ад. Вся охрана закурила сигареты. Теперь Гаврик вспоминал школу волшебников Хогсворд как настоящий рай. Кормить вообще перестали, но зато бычков стало раз в триста больше. Ближе к вечеру, когда Гаврик успел уже раз двадцать вымести лагерштрассе во всю длину, злодеи с автоматами выволокли из домов всех жителей, выстроили на площади и принялись стрелять каждому пятому в затылок. “О БОЖЕ!!!!!” ужаснулся Гаврик — “Я же только что всё подмёл!!!! Теперь всю ночь придётся плац с хлоркой оттирать!” он вытер со лба пот и привычно хлопнулся в обморок… В самый разгар веселья на штурм пошла вольница “Наемников Фаргуса”. Часы лагерфюрера показывали четыре десять утра. “Опоздали, сволочи”, — подумал Главный Эдельвейс. Сводные взводы “Наемников Фаргуса” шли в лобовую атаку. Ганс отстреливал их из МГ-34 и во весь голос орал “Meine Herze ist nicht wer weiter!!!”, выводя очередями партию ударных
Жидаи во главе с Гланд-Альфом сидели в засаде в овражке и стратегически мыслили. Ведьма на метле летала над побоищем, собирая разведданные и изредка отвешивая полновесные пинки зазевавшимся. Дух Овна огнем из снайперки стремительно сокращал численность Эдельвейсов. Когда у наемников кончились патроны, в ход пошли камни, арматура, ремни и трехэтажный мат. Балдахин с фонариком в руках пробирался за спинами сражающихся к главному корпусу, стараясь не попасть под шальную подачу. SWAT’овцы передвигались короткими перебежками, нацепив противогазы и забрасывали всех гранатами со слезогонкой, в равной мере валившей с ног обе стороны. Чертова дюжина гуртом нападала на одинокого противника, отсекала от толпы, после чего надежно полосовала десантными ножами по сухожилиям с криками «А вот будет у нас МЯСО на ужин!!!». Жертва получала мгновенный сердечный приступ и надежно издыхала. Блацкович неслышно змеился между ног сражающихся и отвешивал семидесятихитовые пинки. Зазевавшихся он тихо душил ремнем СТЭНа, от которого все магазины тишком спер малыш Иги. Темную злобу за это затаил на него старый спец по гадостям… Учитель Ордена Анаши, наблюдал за происходящим, докуривал последнюю “ФИРМЕННУЮ” и прикидывал, не пора ли ему сматывать удочки. Его нарколан с бейсбольной битой с перепугу помчался в самую гущу сражения, по дороге насмерть зашибив Гланд-Альфа в пятку.
Только тут нарколан понял, что вместо IDDQD набрал IDKFA и у него в руках теперь не бита, а самый настоящий BFG-9000, правда всего с двумя зарядами. Нарколан выпалил последний заряд в самую гущу ревенантов, то бишь наёмников и переключился на пятёру. Озверевший от такого трагизма Оба Нам В… На… Мать…Не Дам отшвырнул фонарик и в кратком ближнем бою, ловко стрейфясь, подпрыгивая и пригибаясь, забил нарколана матами из четвёры, у которой разлёт больше. Захватив с собой Карла Шулера и компанию, только, что вышедшую из Save mode Учитель Анаши покинул место действия методом телепортации через темную и вонючую сторону силы в виде канализационного люка. Шнитке, как всегда, не повезло, поэтому через трубу его тащило на ремнях разом два отделения, сложив вчетверо и матом напевая «Эх, дубинушка, ухнем.» Можно сказать, им повезло: многим наёмникам Фаргуса оружие просто не доверили, сказали, что они обрыбяться, и с них хватит и электрошокеров, которые тут же были применены для эротического массажа, поэтому остались без батареек.
Вошедшие в раж наемники некоторое время ещё месили друг друга и кидались песком, потом опомнились и начали праздновать победу. Сначала все присутствующие (включая трупы) были награждены Орденом Сутулого первой степени и повышены на три звания сразу. Затем ужрались до невменяемого состояния и обкурились “фирменных”, которые обеим воюющим сторонам продавала из под полы голограмма Учителя Анаши. Кода очухался после всеобщей пьянки и произнес: “Чувствую я большие события, чую еще большую пьянку и веселую гулянку на фонариках”. Фраза учителя была благоговейно записана очнувшимся секретарем и вошла в анналы истории. Труп Глан-Дальфа торжественно сожгли в крематории, недостроенном немцами. Балдахин, отличившийся в сражении, получил звание мудована и бутылку спирта. Согласно обнародованному завещанию Альфа, обучать его теперь придется Оба На Проблема То Какая. Ведьма была назначена сенатором Портала, так как Портал Входа был разнесен немцами из минометов, а Портал Выхода спьяну сломали наемники. Местное население за счет застрявших учетверилось и жизнь начала налаживаться